В этом году моя квартира, где мы жили семьей, опустела. С улицы Гиляровского, что тянется от Садового кольца до Третьего транспортного, мы вывезли все личные вещи, и уже начиналось мое бессрочное путешествие по просторам нашей необъятной, а этот проект — стал прощанием с улицами, протяженность которых я знаю количеством шагов.
Здесь живут мои первые учителя и одноклассники. Здесь дома помнят меня ребенком. Здесь моя Родина.
Сегодня я смотрю вокруг, и страх осколками врезается в мои детские сны. Чужие люди размещаются в моей квартире, а вместе с тем уже давно они разместились в моем городе, в моем районе, на моей улице и даже в соседних подъездах. Москву моего детства захватывают казенные учреждения и стирают экскаваторами с ее карты молчаливых свидетелей нашей жизни.
Несколько лет назад я не сняла Олимпийский, потому что мне казалось, что он вечный. Потом меня не было в Москве полтора года, а когда я вернулась, от Олимпийского виднелся за высоким забором лишь котлован, и если и оставалось что-то вечное, то этим вечным было мое отчаяние и горечь по потерянной среде моего детского обитания.
Мимо руин стадиона проходит моя дорога в парк, и я испытываю стыд и отворачиваю голову каждый раз, когда иду этим путем. Я извлекла урок и заплатила за него болью утраты, и чтобы больше мне не было так плохо, я сняла Мещанский район.
Страх потери — сильный двигатель регресса. И исчезающая коллективная Москва моего детства долго держала меня за горло клешнями этого самого страха.
Теперь же, если напечатать эти фотографии, они станут материальной памятью, которой можно будет поделиться и даже спрятать в коробку, убрать на высокую антресоль и быть уверенным, что там они будут в безопасности. Они смогут вечно храниться на темной антресоли.
Жаль только, что антресоль эта будет уже в каком-то другом месте.
Посвящается моему другу Андрею Карякину, жившему в соседнем доме.
