В этом году моя квартира, где мы жили семьей, опустела.
С улицы Гиляровского, что тянется от Садового кольца до Третьего транспортного, мы вывезли все личные вещи, и уже начиналось мое бессрочное путешествие по просторам нашей необъятной, а эта серия — стала прощанием с улицами, протяженность которых я знаю количеством шагов.
Здесь живут мои первые учителя и одноклассники. Здесь дома помнят меня ребенком. Здесь моя Родина.
Сегодня я смотрю вокруг, и страх осколками врезается в мои детские сны. Чужие люди размещаются в моей квартире, а вместе с тем уже давно они разместились в моем городе, в моем районе, на моей улице и даже в соседних подъездах. Москву моего детства захватывают казенные учреждения и стирают экскаваторами с ее карты молчаливых свидетелей нашей жизни.
Несколько лет назад я не сняла Олимпийский, потому что мне казалось, что он вечный. Потом меня не было в Москве полтора года, а когда я вернулась, от Олимпийского виднелся за высоким забором лишь котлован, и если и оставалось что-то вечное, то этим вечным было мое отчаяние и горечь по потерянной среде моего детского обитания.
Мимо руин стадиона проходит дорога в парк, и я испытываю стыд и отворачиваю голову каждый раз, когда иду этим путем.
Страх потери – сильный двигатель регресса. И исчезающая коллективная Москва моего детства долго держала меня за горло клешнями этого самого страха.
Чтобы освободиться от него, я сняла свой родной Мещанский район.
Теперь, если напечатать эти фотографии, они станут материальной памятью, которую можно будет спрятать в коробку,
убрать на высокую антресоль и быть уверенным, что там она будет в безопасности. Эти кадры смогут вечно храниться на этой темной антресоли.
Только немного жаль, что будет это уже в каком-то другом месте.
